РУССКИЙ ГЕРОЙ ИЗ УФЫ
Александр Матросов: Я хотел бы умереть в бою, лицом на Запад…
 

Пишет "Вечерняя Москва":

     Исполнилось ровно 70 лет с того дня, когда рядовой Александр Матросов в бою под Великими Луками своим телом закрыл амбразуру врага.
    Но Сталин официальным указом вычеркнул эту дату из истории, приурочив подвиг к 23 февраля, празднику Красной армии. Этот очерк продолжает серию публикаций о героях Великой Отечественной, написанных молодыми корреспондентами «ВМ».
Предрассветную тьму над вокзалом в Великих Луках прорезает лишь тусклый свет одинокого фонаря. Московский поезд, выплюнув последних пассажиров, медленно уполз отдыхать и готовиться к новому рейсу. Немногочисленные гости зала ожидания с любопытством косятся на меня, явно не местную, с навигатором наперевес пытающуюся сообразить, куда же идти. А спустя полчаса замерзшей рукой я стучу в стеклянные двери музея Матросова. Это лучшее место, если задался целью выяснить, а был ли на самом деле на свете, в реальности, рядовой Александр Матросов — один из самых известных героев Великой Отечественной — или его не было вовсе? Может, неспроста про его личность мы знаем так мало?
   В Краеведческом музее симпатично и, главное, тепло. Для толп народа еще не время, но позже подтянутся стайки школьников. Могила Матросова тоже неподалеку, вместе с памятником. Сначала, правда, его похоронили прямо на месте гибели в деревне Чернушки. А в 1948 году прах с почестями перенесли в Великие Луки. Летом в Чернушки организуют поездки: возлагают цветы, даже жарят там шашлыки… А кто-то забирается в поисках легкой наживы.
У арки, с которой начинается мемориальный комплекс, есть бойницы с шестью касками, которые когда-то безрассудно были сделаны из цветного металла. По прошествии времени их сорвали. Теперь, чтобы это не повторилось, каски сделаны из камня…
…Зимой к «Сашке-Матросу» никто не ездит. Дорога, занесенная снегом, ведет в никуда. Но к приезду корреспондента «Вечерки» — думаю, немало удивившись — дорогу прочистили. Лучшие силы снегоуборочной техники были брошены на борьбу с сугробами и деревьями, которые по-хозяйски раскинули ветки, мешая проезду.
Наша «Нива» цвета морской волны — единственное яркое пятно среди белоснежной пустоты и серости лесного массива. На ее заднем сиденье мы трясемся с Еленой Кондратович, заведующей Центром патриотических инициатив имени Матросова. Елена Павловна знает о герое все и теперь стремится по максимуму вложить в меня свои знания.
— Да нет уже, если точно, Чернушек-то никаких, — Елена Павловна чуть подпрыгивает на каждой кочке, несмотря на невероятную проходимость «Нивы» и мастерство водителя Игоря. — Деревню фашисты уничтожили до последнего забора — выжгли просто. И на карте такой не осталось. Теперь кругом, насколько хватает глаз, только сугробы да деревья. Ближайшая деревня Любомирово, где живут аж два человека, и та в 8 километрах.
Когда мы подъезжаем к Любомирово, короткий зимний день в самом разгаре. Но меня почему-то начинают снедать тоска и тревога. Может, потому, что за время поездки Елена столько рассказала мне про войну и бои, которые тут были. Хотя как передать, что я чувствую? Тут под каждым сугробом спит память о войне, крови и боли.
Оба любомировца — Александр Анисимов и его жена — встречают нас приветливо и с удивлением.
— Мы ходим к Матросову иногда, приносим цветы, — рассказывает Саша. — Ну, все-таки это единственная наша достопримечательность. Летом тут красиво, место живописное, но зимой сюда редко кто пробирается. Разве что вы…
Оно и понятно. Проехать до бывших Чернушек к мемориалу героя — отдельное приключение. Тут нет дорог — только направления. За 70 километров от Лук зимой полностью замирает жизнь.
Она вспыхивает лишь раз за зиму, 23 февраля, когда сюда собираются высокие гости со всей Псковской области.
Праздник Красной армии по указу Сталина стал официальным днем памяти наперекор действительному 27-му числу. Иосиф Виссарионович одобрил: «Великий подвиг товарища Матросова должен служить примером воинской доблести и героизма для всех воинов».
…Мороз пробирает до дрожи, стало ясно, что мой городской пуховик и джинсы — не лучшая одежда для этой вылазки.
   Но жаловаться — грех. Ровно семьдесят лет назад тут шли солдаты — измученные, с автоматами, с заплечными мешками, в которых лежал скудный паек. Как они шли? Как бросались в бой прямо с марша? Как заставляли себя подниматься вновь и вновь? Дальше, до главной части мемориала, на машине не проехать. Пришлось «Ниву» бросить и спрыгивать прямо в снег, куда не ступала еще нога человека. Стараемся брести гуськом, так легче. Первой вперед устремилась Елена Павловна, с решительностью ледокола прочищая нам путь.
  Среди бескрайней поляны мемориал — стела, дзот и табличка на земле. Елена Павловна голой рукой протирает с нее снег, и становится видна та же сухая надпись, что и в комсомольском билете: «Лег на огневую точку противника и заглушил ее, проявил героизм».
   А вдалеке виднеется еще дзот.
— Этот — времен войны, — сообщает мне Елена, заметив направление моего взгляда. — Не его, конечно, что закрыл собой Матросов, его подарил какой-то крестьянин. Но кажется, он стоит именно на том месте, где Сашок погиб…
  Решение приходит мгновенно.
   Надо идти туда. Шаг, два от стелы — и сразу хочется назад.
  Снега тут, в поле, по пояс. Стиснув зубы, пробираюсь вперед.
Сзади меня подбадривают Елена и Игорь, благоразумно не отправившиеся за мной. Теперь главное — назад не поворачиваться, а то увидят, как мне страшно и холодно, как хочется вернуться. В какой-то момент почва уходит у меня из-под ног, и я падаю в снег. Барахтаюсь, цепляюсь за воздух и не могу подняться. Снег предательски крошится у меня под руками, не давая опоры. А ведь у меня в руках не было автомата и воевать не с кем.
…Вспоминается музей в Луках. В сохранившейся крохотной анкете-биографии Матросова указано: «Домашний адрес: г. Уфа, детская трудовая колония, общежитие № 19».
  Значит, к вопросу о том, а был ли вообще мальчик, прибавляется еще один: а был ли мальчик правильным? А если сидел в колонии, то за сколь великий грех? На пожелтевшей бумаге рукой неизвестного Матросова выведено:
«Сталину. Дорогой товарищ нарком! Здесь, в Уфе, я трижды просился на фронт, но мне отказывали. А мне 17 лет. Я уже взрослый. Я больше принесу пользы на фронте, чем здесь. Убедительно прошу направить меня добровольцем, желательно на Западный фронт, чтобы я мог принять участие в обороне Москвы».
Сейчас в 17 лет многие играют в компьютерные игры и пьют пиво у метро, даже не зная, что «когда-то была война». И я не могу вернуться назад, я все равно дойду туда, куда дошел ты, — в такую же зиму 70 лет назад. Потому что там почувствую что-то важное — пойму сама для себя: а был ты или нет…
…Незадолго до отправки на фронт Сашок познакомился с Лидой Кургановой — девушкой, судьба которой так и не выяснена. Где? Как? Кем она была? Удалось ли ей вынести все тяготы войны? Неизвестно. Остался непреложным лишь факт их переписки.
  «Солнышко мое, я так тоскую по тебе, что полетела бы тебя искать, если б это можно было бы. Воюй же как надо, Сашенька, и возвращайся с победой. Помни: где бы я ни была — я тебя жду, жду, жду…»
   А я — иду, иду, иду. Потому что говорят, что нам, молодым, якобы ничего не нужно, и что нам якобы все равно. А я дойду все равно. Хотя в какой-то момент я очень пожалела о том, что не захватила с собой в поход какой-нибудь сухарь и, наверное, водки. Мороз очень располагает. Мороз и смертельная тоска.
…Перед последним боем Матросов еще успел передать связному письмо для любимой: «Дорогая Лида! Я часто вспоминаю тебя, много думаю о тебе. Вот и сейчас хочется поговорить с тобой обо всем, что чувствую, что переживаю. Да, Лида, и я видел, как умирали мои товарищи. А сегодня комбат рассказал случай, как погиб один генерал, погиб, стоя лицом на Запад. Я люблю жизнь, хочу жить, но фронт такая штука, что вот живешь-живешь, и вдруг пуля или осколок ставят точку в конце твоей жизни.
  Но если мне суждено погибнуть, я хотел бы умереть так, как этот наш генерал: в бою лицом на Запад. Твой Сашок».
   Желание оказалось пророческим…
   В том жарком сражении за опорный пункт при деревне Чернушки пехотные роты 2-го отдельного стрелкового батальона 91-й отдельной Сибирской добровольческой бригады имени И. В. Сталина были остановлены сильным пулеметным огнем фашистов из трех дзотов. Вскоре первые два затихли под натиском бронебойщиков. Но из третьего немцы по-прежнему поливали наших ребят свинцом, успешно сдерживая атакующие цепи.
   Александр Матросов и его однополчанин Петр Огурцов вызвались подавить огневую точку. Огурцов был ранен. Но Матросов не повернул назад и, подобравшись к амбразуре, бросил в нее две гранаты. Яростный огонь утих. Но стоило бойцам подняться в атаку, как пулемет снова ожил. И Матросов принял последнее решение в своей жизни, бросившись всем телом вперед. Имя смельчака, изрешеченного пулеметом, узнали уже после боя.
…Многочисленными следами усыпан снег вокруг дзота. Зайцы и кабаны. «Игорь говорил, что здесь хорошая охота», — как-то отрешенно подумала я.
Ну, здравствуй, Сашок. Вот я и пришла. Пришла, чтобы сказать тебе — я не знаю, как ты прошел все это в свои 19 лет, как прошли этот путь твои товарищи, смертельно уставшие от войны и жизни. Но я-то вернусь обратно, по своим следам, в теплую машину, отогреюсь.
А твоя душа навсегда останется здесь… Теперь я точно верю, что ты был. Был настоящий.

Эпилог
…Лицо, высеченное на монументе, хмуро смотрит нам вслед. Брови сдвинуты сурово… Матросов не мог быть таким, как на монументе. Паренек с явно непростой судьбой, о котором отзывались, как о шумном и веселом, заводиле в компании, но с тяжелым характером. Он любил играть на гитаре, веселые песни и лихо танцевать. Он был нежен с любимой девушкой, хотя и привык отстаивать свою правду кулаками, среди беспризорников по-другому никак. Он не привык лишь к одному — к тому, что стал героем.
За 70 лет, прошедших со смерти Александра Матросова, многое изменилось. Теперь всем больше интересно, как он мог это совершить, правда ли подобрался к дзоту, почему не ждал помощи. Кто-то был готов превратить подвиг юного героя в анекдот — мол, последние слова Матросова были «Проклятая гололедица!»: солдат поскользнулся и упал, а пулемет замолчал, потому что немцы удивились.
Сейчас, вспоминая путь до дзота, я готова с любым поспорить, был подвиг или нет. Потому теперь знаю, какой гнетущей тишиной звенит воздух в Чернушках…

МНЕНИЕ
Помните ли вы Матросова? Как вы относитесь к его подвигу?
СЕРГЕЙ СЕВОСТЬЯНОВ, ПРОДАВЕЦ-КОНСУЛЬТАНТ, 29 ЛЕТ, ВЕЛИКИЕ ЛУКИ
— Матросов — настоящий герой, и здесь не может быть нескольких мнений. Многие не могут понять такого самопожертвования. Как это — отдать собственную жизнь? А ведь таких подвигов было очень много во время войны, тогда люди готовы были на все ради Родины. В наше время вряд ли кто-то кинулся бы на пулемет, все хотят спастись сами.
ЕВГЕНИЯ НИКОНОВА, ПЕНСИОНЕРКА, 67 ЛЕТ, МОСКВА:
— Мое поколение выросло, восхищаясь такими героями, как Александр Матросов. Мы учили описание их жизней наизусть, называли в их честь своих детей. Сколько бы лет не прошло после войны, обсуждать, был ли героем Матросов, просто кощунство. Таким вопросом может задаваться только тот, кого не коснулась война и у кого в семье никто не погиб на фронте. Берегли бы наше великое наследие, относились бы с должным почтением к павшим воинам, может, и жили бы лучше.
ИГОРЬ БАТАЕВ, ВОДИТЕЛЬ, 47 ЛЕТ, ВЕЛИКИЕ ЛУКИ:
— В Великих Луках о подвиге Матросова знают даже младенцы. Его историю учат в школе, наш музей постоянно устраивает для детей «Уроки мужества». Это поистине символ нашего города. И меня, как человека, пусть отчасти, но причастного к наследию, очень раздражают дурно пахнущие «сенсации» о Матросове, которые ходят в народе. Он и малолетний зэк, он и в запретных связях с какой-то комсомолкой замечен, а то и не Матросов он вовсе, а кто-нибудь еще. Да какая разница, как его фамилия на самом деле и как складывалась его жизнь раньше, если он совершил такой подвиг? Для меня и тысяч людей, которые слышали о нем с детства, он всегда останется Александром Матросовым, тем, кто пожертвовал собой.
АНАСТАСИЯ ПЕТРОВА, СТУДЕНТКА, 20 ЛЕТ, МОСКВА:
— Я знаю, что Матросов закрыл телом амбразуру. Наверное, нам рассказывали об этом в школе. А может, слышала дома. Но больше о его жизни мне ничего не известно. Просто это меня мало касается. Но по-моему, тогда это был подвиг с большой буквы.

СПРАВКА
Согласно официальной информации, Александр Матвеевич Матросов родился 5 февраля 1924 года в Екатеринославле, ныне — Днепропетровске, но рано потерял родителей и воспитывался в детдоме в Ульяновской области. После семилетки стал работать помощником воспитателя в Уфимской трудовой колонии. Был любим друзьями, уважаем старшими, отлично играл на гитаре.
По другой версии, настоящее имя Матросова — Шакирьян Юнусович Мухамедьянов, он родился в деревне в Башкирии, а русской фамилией Матросов обзавелся в бытность свою беспризорником, когда убежал из дома. Русские детдомовцы не признавали ребят других национальностей, а юный паренек бредил морем, очень лихо отбивал матросскую чечетку и обожал носить бескозырку. Отсюда и появился «Матросов».
Каким бы ни было его настоящее имя — призван он был в 1942 году. Но направили Матросова сначала не на фронт, а в пехотное училище Оренбурга. Война для него начась только через несколько месяцев.

КСТАТИ

Возможно, поступок Матросова прошел бы бесследно. Ведь он не первый и не единственный солдат, самоотверженно прикрывший грудью вражескую огневую точку: известно, что в годы войны так поступили около 500 человек. К счастью для истории, в боях за Чернушки на передовой оказались военные корреспонденты. И о подвиге бывшего беспризорника узнал сам Сталин. 19-летний мальчишка стал «избранным», легендой, чье имя разлетелось на весь Советский Союз.